Монеты России и СССР

"Ну все, блин, это уже даже не пелевин, это полный хармс какой-то!" - подумал геолог и понял, что если через пять минут не выпьет, то ему снесет башню. Отпихнув бабку в сторону, он зачавкал сапогами в направлении убогого здания сельпо, которое уже виднелось на краю деревни...

Ой, да что же это такое, -запричитала бабка и сломя голову понеслась к колодцу. Это была самая большая ошибка в ее жизни

Интересно, а что такое хармс? - подумал Пелевин

Край, не край.
На утро он появился с другого конца деревни.
За сутки мужик земной шарик обошел. Но негде не продавали. До 11-ти.

Когда она подбежала к колодцу и глянула вниз, утопший дед выпустил наверх свои длинные позеленевшие руки, сграбастал ими враз онемевшую бабку и мигом втянул ее под воду.

Тем временем геолог, поднявшись на крыльцо магазина, увидел жуткую вещь - ...

вывеску "Учёт"

Заглянув в окно. геолог с ужасом заметил, как заведующая Сельпо рассматривает фотографию дедушки на стене почета
Молодой человек, сказала она, - у нас учет!

- Фигаси! А он там как! Не иначе бабку утопил или кота?
Фото заколдобило...

Бабку утопил, а коты фотографии редко рассматривают и к телефону не подходят Дедушка в юности перевыполнил план, за то и на стенку прибили

...к стенке! За что?

Дык за план Хотели к стенке, но он откупился.... планом

Смеркалось.

(Конец первого акта)

На вечерних посиделках деревенские старушки , всхлипывая горевали о милой супружеской чете:
"Этож столько лет то вместе прожили душа в душу... а тут нате вдруг ... откуда не возьмись кот ентот ..... и такое несчастье приключилось... ай-йя-яяяя"
И решили они воздвигнуть им сердешным памятник....

А коту, конечно, никто памятника не поставил. Потому что котам вообще ничего не положено, кроме как куска колбасы в счастливый день и пинков под зад во все остальные.

Часть 2.

Очнувшись на засаленном матраце и с трудом разлепив глаза, сквозь окно подсобки геолог разглядел снаружи хмурое утро. Справа на полу валялись две пустые бутылки из-под водки и стояла пепельница с вывалившимися из нее окурками. Слева на матраце храпела и пускала по подушке слюни дородная заведующая сельпо. Грузные бока колыхались и тряслись в такт ее грозному храпу.

Геологу вдруг стало тоскливо. «Ну прямо не жизнь, а кафка какая-то», - подумал он, встал, помочился в раковину (на двор выйти сил не было совсем), а потом нашел в облупленном холодильнике ЗИЛ пару бутылок Жигулевского. Пиво было холодным. Он пил Жигулевское и тосковал. Ему было жалко кота, Пелевина, деда, бабку, себя и даже жирную заведующую сельпо…

Опохмелившись, он прилег на матрац и не заметил, как заснул.


(Конец 2-й части)

И снится ему сон про не сон,как бы не сон но все же сон.Как будто это не сон а явь!

Снится ему передача "Спокойной ночи, малыши ". Сидит он на передаче, а кот-баюн, дед, бабка и Пелевин сказки рассказывают, чтобы он поскорей уснул. Ну он и уснул, еще даже передача не успела закончиться...

И вдруг:

- Слышь ты, герой-геморрой, подъем! Пора гужон и жалость мою к тебе женскую отрабатывать! Пойди на двор, дров наколи и потом печь истопи. Буду я в той печи тебя, дурака, жарить-парить и подрумянивать. А чтобы ты не утек, сердешный, я ментов с района вызвала - вон они на воротах стоят. Так что дурить даже и не думай! Кругом марш!

Вышел геолог на двор, подошел к поленнице, взялся за обух топора... И вспомнился тут ему яркий подвиг красноармейца Овчаренко...

все смешалось в сознании у спящего геолога... коты-боюны... красноармейцы... И проснулся он в холодном поту......

p.s. ну должны ж быть в книжке картинки

Заведующая сельпо и геолог (он же Пелевин) в подсобке накануне вечером (когда на улице смеркалось)

Забегая назад, надо упомянуть, что еще до того как смеркалось, Эдичка Лимонов вызвал дух Венички Ерофеева и вселил его в Пелевина, поэтому изначально сказ пошел про коктейли из фенозипама с самогоном. Попахивало одновременно и Пушкиным, и Гоголем, продуктом этого явился черный кот Толстого, постепенно трансформировавшийся в Татьяну Толстую в черном.

Татьяна проснулась, расшугала Пелевина и заставила его смотреть фильм "Даун Хаус" с Бондарчуком и Охлобыстиным по роману Достоевского "Идиот". Пелевин почувствовал себя им, и с криками "Тарковский курит!" и "А Безухов вам не Безруков!" хлобыснул еще ханки с коксом и засел за печатную машинку, делегировав себя в тело геолога...

Вот теперь снова СМЕРКАЛОСЬ!!!

город покрылся мглою и погрузился во мрак

И в городе смотрели на фотографию дедушки. Такого количества зомби в Росии еще не бывало. (на заднем плане звучит дикая смесь Рахманинова и Шопена) И набрал тогда Пелевин, или уже и не он, 03, и увезли его в больничку, и прокололи курс амфиназина - полегчало

Дедушка же в этот момент решил таки выбраться из своего колодца. Уж больно ему не давала покоя мысль о фотографии, прибитой на стене в Сельпо. "Нечего им там на меня любоваться! Ишь чо удумали!", - кряхтел дед, наступая на бабку, и зацепляясь за склизкие, покрытые зеленой плесенью камни колодца.

Бабка уже была давно мертва и успела почти разложиться, превратившись в желеобразную кашу. Голова ее лежала в углу полувысохшего колодца. Дед оторвал ее сразу, как только супруга свалилась сверху ему под ноги. Если бы не эта смерть, а обычный укус старого заросшего и покрывшегося какими-то струпьями бывшего партизана, который в своре время лично знал Чапаева, то бабка была бы жива до сих пор. Точнее, как жива? Она вела бы существование, как и ее супруг, - между жизнью и смертью. Таких в народе называли обычно "мертвые живцы" - в отличие от "живых мертвецов" они не боялись солнца и утреннего крика петуха. А так дед ей просто оторвал голову (кусать по его понятиям было тоже самое, что и целовать, а "телячьи нежности" он перестал осуществлять с бабкой еще лет 20 назад) - оторвал одним рывком, практически не задумываясь над тем, зачем он это делает. Оторвав седую и высохшую голову с тщедушного тельца бабки (надо заметить, Прасковья Никифоровна - так звали бабку на самом деле, с молодости никогда не была склонна к полноте, а наоборот отличалась гибким станом, из самых крупных частей ее тела была лишь грудь третьего размера), он лишь позволил себе на прощание проявить последнюю нежность по отношению к своей супруге - с чавканьем высосал ее потухшие сероватые - бывшие когда-то голубыми, глаза...

"Ишь чо удумали!", - кряхтел дед, перекидывая ногу через почти сгнивший сруб, выбираясь на волю из полумрака колодцы и вглядываясь в проступающие сквозь утреннюю туманную дымку очертания Сельпо.

Пипец,во понаписАли то читать страшно!

А в это время, к другому концу деревни, со стороны леса, подходили состарившиеся немецкие диверсанты. Когда-то молодой красавец, лейтенант Ганс Краузе, поправил ремень висевшего на шее автомата, глянул на истлевшую в планшете карту, поднял уставшие глаза и всмотрелся в утренний туман, пытаясь разглядеть какие-нибудь ориентиры ...