Монеты России и СССР

Приз - журнал "Петербургский коллекционер" №3 (59) 2010 с моей статьёй.

Отправка победителю по России - за мой счёт, в другие страны - за счёт победителя Конкурса.

Раньше этого поэта знали все. Теперь - очень немногие.
В одном из его стихотворений в соседних строчках встречаются слова "сколько" и "столько".
Стихотворение о любви и ненависти.

Чтобы получить приз, нужно:
1. Назвать автора и дату написания.
2. Привести полный текст стихотворения.

ЗЫ: Гуглить пробовал - не ищется. Это - на всякий случай.

Окончание - 2 марта 2012 года в 21-00 МСК.

Желаю удачи!

ещё одна головоломка!!!!!!

Вот такой стишок. Не в тему, хотя строчки подходят по заданию. Автор мне не знаком, хотя раньше, видимо, его знали многие.

«Сколько-столько!»
Пусть Дракончик в этот год
Много счастья принесет!
Сколько снега за окном,
Столько теплоты в ваш дом!
Сколько лампочек в гирлянде,
Столько радости во взгляде!
Сколько пузырьков в фужере,
Столько же удачи в деле!
Сколько за столом гостей,
Столько радостных вестей!
Сколько праздничных одежд,
Столько сбывшихся надежд!

P.S. С НАСТУПИВШИМ ВСЕХ !!!

Стихи о любви: Пиши столько — сколько тебе будет нужно [04/11/2011]

Пиши столько — сколько тебе будет нужно.
Я не листаю глазами твой почерк.
Мне не искать к себе неравнодушных,
Не искать и других разных прочих.

Разрываю на листья осень в парке твою,
Пытаясь скурить всё, что от неё осталось.
В окна твои смотреть я уже не боюсь,
Ведь сердце приклеила, что так колыхалось.

Кипятком на рассвете я губы лечу,
Обжигаясь об утро внутренним миром.
Я открыла глаза и к тебе не хочу,
Не хочу даже в нашу квартиру.

Квадратными мыслями ты стелешь стихи,
Точнее пытаешься, натворив гору ошибок.
А я даже не слышу твоих букв шаги,
Кто бы подумал, что разлюбила так шибко.

24.09.2011.
Автор Мисс Насс


Ищется не то=)

Авионик --28 декабря, 2011 - 20:47

Сколько звезд на небе?
Столько, сколько в тебе ласки!
Сколько лун в бессмертии?
Столько, сколько лишь в тебе той страсти!

Сколько дней напрасных?
Столько, сколько без тебя был!
Сколько впереди минут прекрасных?
Столько, сколько нужно чтобы солнца диск остыл!

Сколько нужно доказательств что тебя люблю?
Столько, сколько слов прекрасных в сторону твою!
Сколько нужно времени чтоб понять любовь?
Это очень много-повторяю вновь!

Сколько стоит сердце и любовь твоя?
Сумма здесь бессмысленна, это знаю я!
За любовь и сердце отдаю себя!

Сердце
Реинкарнация -Дубль 2
Сколько сердце может объять?
Сколько сердце сможет обнять?
Сколько сердце может вместить?
Сколько сердце может простить?

Сколько сердце может болеть?
Сколько сердце может любить?
Сколько сердце можно "иметь"?!
Сколько сердце может "не жить"?!

Столько же, столько же, столько
Сколько мы люди, не волки
Столько же, столько - без меры!
Нету у сердца размера

Знать бы еще, почему
Трепетно биться ему?
И словно в порыве азарта
Ставить все кровью, на карту

Играть до последнего акта...
Занавес в шрамах инфаркта!

16. Всех женщин все равно не перелюбишь
Владимир Тяптин
Всех женщин все равно не перелюбишь.

И. Северянин

"Всех женщин все равно не перелюбишь",—
нам Игорь Северянин заявил.
А я б добавил: сам себя погубишь,
когда отдашь им весь избыток сил.
У всех привычки разные, конечно,
один бывает счастлив и с одной,
хотя любить одну и бесконечно,—
пожалуй, это подвиг мировой.
Еще в рекордах Гиннеса покамест
не значится подобная любовь,
и опечалились наверно б сильно дамы,
когда б мужчины не любили вновь.
Пусть этим голову никто нам не морочит,
и каждый любит столько, сколько хочет!
Так выпьем же за женщин и любовь,
за то, чтобы в сердцах всегда кипела кровь!
И бросим обсуждать подобную химеру,—
кому и как любить, когда, в какую меру.

Повторяю: стихотворение о любви и ненависти.

Означает ли это, что стихотворения нет в сети совсем или же оно просто не цепляется прямым запросом типа "стихотворение сколько столько"?

В сети оно есть.

Разговор с соседкой

Дарья Власьевна, соседка по квартире,
сядем, побеседуем вдвоем.
Знаешь, будем говорить о мире,
о желанном мире, о своем.

Вот мы прожили почти полгода,
полтораста суток длится бой.
Тяжелы страдания народа ≈
наши, Дарья Власьевна, с тобой.

О, ночное воющее небо,
дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба ≈
он почти не весит на руке...

Для того чтоб жить в кольце блокады,
ежедневно смертный слышать свист ≈
сколько силы нам, соседка, надо,
сколько ненависти и любви...

Столько, что минутами в смятенье
ты сама себя не узнаешь:
╚Вынесу ли? Хватит ли терпенья?╩
≈ ╚Вынесешь. Дотерпишь. Доживешь╩.

Дарья Власьевна, еще немного,
день придет ≈ над нашей головой
пролетит последняя тревога
и последний прозвучит отбой.

И какой далекой, давней-давней
нам с тобой покажется война
в миг, когда толкнем рукою ставни,
сдернем шторы черные с окна.

Пусть жилище светится и дышит,
полнится покоем и весной...
Плачьте тише, смейтесь тише, тише,
будем наслаждаться тишиной.

Будем свежий хлеб ломать руками,
темно-золотистый и ржаной.
Медленными, крупными глотками
будем пить румяное вино.

А тебе ≈ да ведь тебе ж поставят
памятник на площади большой.
Нержавеющей, бессмертной сталью
облик твой запечатлят простой.

Вот такой же: исхудавшей, смелой,
в наскоро повязанном платке,
вот такой, когда под артобстрелом
ты идешь с кошелкою в руке.

Дарья Власьевна, твоею силой
будет вся земля обновлена.
Этой силе имя есть ≈ Россия
Стой же и мужайся, как она!


Ольга Берггольц.
Собрание сочинений в трех томах.
Ленинград, "Художественная Литература", 1988.

Хорошее стихотворение. Но - не оно. Ключевые слова есть, и даже в соседних строчках. И о любви и ненависти есть, но слишком косвенно - само стихотворение не о них.

Пока конкурс продолжается. Но если более точного ответа не будет, то рассмотрю возможность признания этого.

Плохо как-то с ненавистью.
Вот тоже красивое.
Евтушенко. 1977 г.

Зашумит ли клеверное поле,
заскрипят ли сосны на ветру,
я замру, прислушаюсь и вспомню,
что и я когда-нибудь умру.

Но на крыше возле водостока
встанет мальчик с голубем тугим,
и пойму, что умереть - жестоко
и к себе, и, главное, к другим.

Чувства жизни нет без чувства смерти.
Мы уйдём не как в песок вода,
но живые, те, что мёртвых сменят,
не заменят мёртвых никогда.

Кое-что я в жизни этой понял, -
значит, я не даром битым был.
Я забыл, казалось, всё, что помнил,
но запомнил всё, что я забыл.

Понял я, что в детстве снег пушистей,
зеленее в юности холмы,
понял я, что в жизни столько жизней,
сколько раз любили в жизни мы.

Понял я, что тайно был причастен
к стольким людям сразу всех времен.
Понял я, что человек несчастен,
потому что счастья ищет он.

В счастье есть порой такая тупость.
Счастье смотрит пусто и легко.
Горе смотрит, горестно потупясь,
потому и видит глубоко.

Счастье - словно взгляд из самолёта.
Горе видит землю без прикрас.
В счастье есть предательское что-то -
горе человека не предаст.

Счастлив был и я неосторожно,
слава богу - счастье не сбылось.
Я хотел того, что невозможно.
Хорошо, что мне не удалось.

Я люблю вас, люди-человеки,
и стремленье к счастью вам прощу.
Я теперь счастливым стал навеки,
потому что счастья не ищу.

Мне бы - только клевера сладинку
на губах застывших уберечь.
Мне бы - только малую слабинку -
всё-таки совсем не умереть.

ЕСЛИ ХЛЕБ У КРЕСТЬЯНИНА ЕСТЬ,
КАК ЕГО СПРАВЕДЛИВЕЕ СЪЕСТЬ?

1. Отрежь себе столько, сколько нужно
для обеда и для ужина.

2. Кусок для рабочих отрежь и дай им.
Слышишь, города кричат: «Голодаем!»

3. Голодным крестьянам, твоим братьям,
надо отрезать кусок и дать им.

4. А буржуев — к чертям из хлебных мест, —
«Не трудящийся да не ест!»

[1920, сентябрь]


Роста № 293 В.В. Маяковский

Тоже хорошее. Евтушенко того периода мне тоже нравится. Хотя стихи вообще читаю очень редко. Реже, чем пишу.

И Маяковский хорош. Но совсем не по теме.

У меня есть подозрение что это "Баллада о любви и ненависти" Эдуарда Асадова.

I

Метель ревет, как седой исполин,
Вторые сутки не утихая,
Ревет, как пятьсот самолетных турбин,
И нет ей, проклятой, конца и края!

Пляшет огромным белым костром,
Глушит моторы и гасит фары.
В замяти снежной аэродром,
Служебные здания и ангары.

В прокуренной комнате тусклый свет,
Вторые сутки не спит радист.
Он ловит, он слушает треск и свист,
Все ждут напряженно: жив или нет?

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!

Вне конкурса.. так как автор известным не был

Я, наверное, дурак
by Lexian on 07/4/2009

Я, наверное, дурак
Всё я делаю не так:
Не гоняюсь за хвалой,
И не балуюсь хулой,
На обиду я смеюсь
А на радость – улыбнусь
Не гоняюсь за деньгами
И за славой не скачу
Я, ж – дурак, мы знаем с вами
Сам не знаю, что хочу.
Что, неправильно одет?
Тот же будет мой ответ…
Я, наверное, дурак,
Потому что, просто так
Я могу тебе отдать
Столько, сколько сможешь взять,
А на ненависть твою
Я любовь тебе дарю,
И готов врага принять,
Словно друга или мать.
Что мне надо? Всё, что есть
И улыбка в твою честь.
Может где-то ошибусь,
Так признаюсь, я ж учусь.

Ну, а если, что – не так,
Что же взять, ведь я – дурак…

Всё хорошо - и любовь есть, и ненависть. Ключевых слов нет - обидно... - это про Асадова.

Наташе: "Сколько" и "столько" должны быть в соседних строчках, а не в одной.

наверное
Белла Ахмадулина:
О, мой застенчивый герой,
Ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
Не опираясь на партнера.
К проклятой помощи Твоей
Я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
Ты скрылся, незаметный глазу.
А в этом сраме я бреду.
Я шла пред публикой жестокой.
Вся на виду, вся на виду,
Вся в этой роли одинокой.
О, как Ты загадал партнер,
Ты не прощал мне очевидность
Бесстыжую моих потерь,
Моей улыбки безобидность.
И жадно шли Твои стада
Напиться из моей печали.
Одна, одна! Среди стыда
Стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
Герой действительный не виден
Герой! Как боязно Тебе!
Не бойся, я Тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
А сколько боли, сколько, сколько!
1960-1961

Константин Симонов


Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;

Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал...

Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель...

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал...

Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви...

Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.

Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.
Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!

1942

Константин Симонов. Собрание сочинений в 6 т.
Москва: Художественная литература, 1966.
про любовь к родине и ненависть к врагу.. Пушкина Лермонтова еще нынешние молодые назовут.. Симонова думаю намного меньше народу вспомнит

Неужели К.Симонов?

А шо, разве Симонов сейчас очень мало известен?

Точно в яблочко! Поздравляю!

А Вы спросите у молодёжи - большинство о нём даже не слыхало....